Илья Гапонов. Фиатирский престол.

На выставке представлена живописная серия «Алтарь Фиатиры», выполненная в авторской технике битума и кузбасслака, вдохновленная отрывком из Апокалипсиса (Откровения Иоанна богослова, 2:18-29), в котором Бог передает послание церкви города Фиатиры (современный Ахисар в Турции). Имя жены израильского царя Ахава Иезавель ассоциируется в Апокалипсисе с еретическим лжеучением и развращенностью. Иезавель для художника - это символ наступивших времен.
Работы Ильи Гапонова, как и отрывок из книги Откровения, - это попытка зафиксировать предапокалиптическое состояние.
Вряд ли среди простых зрителей найдутся те, кто в мире современного мультимедиа сочтет важным художественное послание на полотне, скажем, формата А4, а посыл у Гапонова пропорционален размеру его полотен – то есть грандиозен.
Речь идет о духовности и нравственности, а точнее, об их отсутствии в современном мире.
Борясь с постмодерном модернистскими средствами, Гапонов не просто перемещается из одного исторического стиля в другой - он точно и метко использует художественное наследие для трансляции конкретной, актуальной и понятной именно здесь и сейчас ситуации.
Natura morta как нельзя более точно подходит к нынешнему настроению художника. Смерть в работах Гапонова - это вечная жизнь в наваждении и мареве, из которых нет выхода. Символические атрибуты этого «марева» художник выкладывает на свой алтарь вместе с цветами и фруктами. Изобразительный ряд художника складывается из православных икон и классических натюрмортов. Среди фруктов и черепов на столах затесались говорящие сами за себя символы. Изображения намекают на ересь, тленность и безнравственность. Приглушенные, мрачные цвета, темное золото и эпическая тематика медленно поглощают зрительское внимание. Здесь наступает состояние оцепенения, к которому добавляется нечто неприязненное…
Художник бьет прямо в цель. Если учесть, что картина – «зеркало реальности», то сначала может показаться, что неприязнь эта порождена гротескностью изображения, представляющего собой художественную пародию на гнусность окружающего мира. И лишь потом становится понятно, что это неприязнь к самому миру - пафосному, больному, бездуховному, трэшевому, с повсеместной тягой к пустому и бесполезному гигантизму.
(Из текста Александры Рудык.)