Петр Коростелев. Видеть характер.

«Видеть характер…». Так выражает свое отношение к портрету живописец Петр Гурьевич Коростелев. Но в этом по существу творческий принцип художника применительно к любому жанру, в котором он работает. К жанровой и исторической картине, пейзажу, как правило, органично входящему в тематические композиции, к натюрморту, весьма разнообразному по сюжету и живописным интонациям. И всюду, в любом жанре и произведении ищет он неповторимый характер, определяющий образ, ибо действительно «Искусство – вещь штучная», как говорил один из любимых художников Коростелева – Евсей Евсеевич Моисеенко.
Наполненные талантом художника качества эти реализуются по-своему в творчестве: в подходе к модели, натуре, истинной мере увиденного и сочиненного. Не случайны оттого и работы с характерным добавлением к названию «Из моего детства». Память цепко сохранила, а профессия «огранила» впечатления от трудов на покосе, вида задумчивой реки в пологих берегах, родных людей, от знакомых с измальства предметов, возникших затем в виде крепко написанных, плотных по живописи «деревенских» натюрмортах или пейзажах. Такие впечатления не забываются, но приращиваются увиденным, развитой способностью «смотреть и видеть», преображать прозу в поэзию.
Такому преображению учил Коростелева преподаватель по Пензенскому художественному училищу И.С.Горюшкин-Скоропудов, его коллеги по искусству. Учили традиции В.Э.Борисова-Мусатова и К.С.Петрова-Водкина. Поля Сезанна и Анри Матисса, представителей «Союза Русских художников» и «Бубного валета»… Учило все, что сплавлялось собственным видением в собственный стиль. Отнюдь не канонический, знающий и крепость пастозного мазка, и уплотненность формы, сгущенность цвета и его явную светоносность, обобщенность с точностью живописного рисунка, достоверную предметность и убеждающую декоративность.
К постижению значимости компонентов произведения художник приходил во время учебы в Ленинграде, посещая уникальные собрания Эрмитажа и Русского музея. Но перед этим была война, тяжелое ранение, трудный путь к Победе. Все это отозвалось в работах, исполненных гордости за великих представителей отечественной культуры, в непреходящем стремлении утверждать гармонию и красоту, которая была выстрадана в трудные и героические военные годы. Они обострили патриотическое чувство, вызвали к жизни картины о вершинных явлениях русского гения – М.Глинке, А.Пушкине, М.Лермонтове, И.Левитане, М.Мусоргском, С.Есенине…
Партитура их чрезвычайно выразительна в интонационном плане, в своей архитектонике. Есть величественный как чертог «Белый натюрморт», ассоциирующийся с произведениями Н. Н. Сапунова, впечатляюще звучит мощная пластика, близкая «бубнововалетовцам», пленяет ясной, чистой мелодикой цвета, близкой музе К. С. Петрова – Водкина или элегичности В. Э. Борисова – Мусатова. Эти традиции были органически близки мировосприятию Коростелева, обрели у него свою самобытность.
Не потому ли столь явственно ощутима поэзия художника, выраженная словами «видеть характер», что, в самом деле, применимо не только к портрету, где его кредо очевидно, но и во всех жанрах, в которых выступает живописец. Индивидуальная неповторимость есть в лицах его персонажей: будь то крестьянин, музыкант, художник, исторический герой или современник.
Натюрморт в этом ряду не исключение, скорее – очевидный пример. Можно пофантазировать: срежиссированное пространство воображаемого зала заполнено лишь натюрмортами – возникает впечатляющая картина красоты. Вот «Дама с букетом цветов», где человек и цветы составляют единый образ. «Натюрморт с белой вазой», будто пронизанный струением серебристых мазков; изысканной остротой форм, сочетанием коричневых и перламутровых тонов «Натюрморт с сухими цветами», очень динамичный по своей структуре. Мощной живописной пластикой плотных, горячих тонов, крепких напряженных форм отличается «Натюрморт с самоваром», словно контрастирующий со строгими, выверенными ритмами «Натюрморта на черной скатерти», импульсивным письмом «Натюрморта с камышами», и светоносным, звонким, как хрусталь, «Натюрмортом с сельским пейзажем». Вспоминаются слова великого Мартироса Сарьяна: «У живописца есть единственная возможность выразить свое отношение к миру – в цвете». Петру Коростелеву, обладающему незаурядным колористическим талантом, весьма близко определение мастера, пример – его искусство. П. Г. Коростелев творит свой мир с присущими ему страстями, раздумьями, постижением и открытием красоты.
Петр Гурьевич - сам человек чрезвычайно добрый в своем отношении к людям, способности обрадоваться успеху другого, понять его. И это тоже особый талант, так заметный, так ощутимый в творчестве. У Коростелева есть и самая ближняя среда духовного общения – его семья, в которой жена пианистка Лариса Грабко тоже наделена известным даром живописца и особой витальной энергией, дающей, видимо, импульсы и Петру Гурьевичу, чуждого «светским» общениям. Зато пространство его творческого прикосновения достаточно широко, объемлет и прошлое и настоящее, питается земными токами, сообщающими силу жизненной и художественной достоверности. Верно было сказано: «Художник кончается тогда, когда он перестает удивляться».

Ведущий научный сотрудник Государственного Русского музея, кандидат искусствоведения, профессор Анатолий Дмитренко.