Лев Британишский. Творчество.

Выставочный проект музея продолжает цикл «Петербургская и ленинградская художественная культура ХХ века», посвященный возвращению имен, значимых для истории культуры ХХ века, в частности, имен ленинградских и петербургских художников.
Лев Британишский окончил училище Штиглица и Академию художеств, называвшуюся тогда Свободные художественные мастерские. Его творчество по традиции относят к объединению «Круг художников». «Круг» оформился в 1926 году, и, несмотря на эпатирующие декларации, его деятельность была основана, прежде всего, на профессионализме и культуре ремесла. Самое многочисленное в Ленинграде и молодое по составу сообщество, объединявшее живописцев, ставших профессионалами уже в советское время.
По словам доктора искусствоведения Михаила Германа, Лев Британишский, молодой художник, искавший возможность сочетать аскетическую выразительность ХХ века с традицией академического профессионализма, стал членом «Круга». «Круг» не диктовал пластические приемы и стилистику. Он декларировал и на практике утверждал профессионализм и острое ощущение современности. К тому же Британишскому было близко понятие петербургской–ленинградской школы, свойственное «круговцам».
В конце 1920-х годов, после унификации художественной жизни, Лев Британишский оказался в своего рода профессиональной ссылке. Вне официального искусства, поскольку другого не было. Двадцать пять лет – до конца 1950-х – он художеством не занимался. Лишь месяц в году, чтобы не потерять форму рисовал и писал. К творчеству вернулся к 60-тым годам. И обрел настоящую художественную свободу – он писал, что хотел и как хотел.
В экспозиции представлен именно этот, поздний период творчества Льва Британишского. Его характерные веселые и страшноватые шествия масок и ряженых, композиции из многих или нескольких фигур на фантасмагорическом цветовом фоне. Он вообще умел строить пространство с помощью цвета. Из ранних работ можно увидеть пейзаж углем предположительно 1930 года. Графика представлена несколькими крымскими пейзажами и портретными набросками. Особое место в экспозиции занимают листы печатной графики, отражающие литературные пристрастия автора: это серии литографий к повести Гоголя «Нос» и роману Сервантеса «Дон Кихот», которые никак нельзя назвать иллюстрациями. Материалы из семейного архива: записка Ильи Репина и письмо Павла Чистякова, посмертный отзыв Самохвалова, черно-белая фотография, сделанная с утраченного автопортрета 1916 года, семейные и дружеские снимки составляют документальную часть выставки.